Выжжено - Страница 160

160

Его машина была на стоянке последней, и ещё издали ему почудилось, что с ней что-то не так. Она сиротливо стояла одна в темноте. Из двух фонарей, которыми была оснащена парковка, из экономии горел только один, да и тот беспокойно мигал. В деревьях и кустах вокруг висел лёгкий туман, неотвратимо вызывая в памяти сцены из фильмов с маньяками и убийцами.

Потом он увидел, что с машиной. Проклятье, бензобак был открыт! Но ведь он оставлял его запертым.

Сердце колотилось у него в горле, когда он спешил к машине. Быть не могло того, что он заподозрил…

Но так и есть! Бензиновые воры. В последнее время это приняло характер эпидемии; в газетах постоянно писали об этом. Они просто взломали крышку бака, исковеркали горловину, краска облупилась. Сама крышка валялась на земле. Вернер открыл дверцу и попытался завести машину, но, разумеется, тщетно. Стрелка указателя топлива даже не шевельнулась.

Вернер прикрыл глаза ладонью, проклял воров и нефтяных шейхов, и всё, что ещё могло быть виноватым в этой проклятой ситуации! Потом достал из кармана свой мобильный телефон, подумал про Маргит с её крутой машиной и дорогими тряпками и сказал себе: что-то, что-то он сделал не так.

Под вечер того же дня, незадолго до закрытия магазина, в него вошёл мужчина в костюме, с виду дорогом, и в супермодных очках. Он казался совершенно неуместным тут, и Доротея решила, что он зашёл узнать дорогу или что-то в этом роде, но он спросил:

– Вы, случайно, не госпожа Утц?

– Да, – сказала Доротея.

Он протянул ей руку, которая на ощупь была холодной и жёсткой.

– Эберфельд. Я хотел бы поговорить с вами.

Кто-нибудь из ратуши, по поводу организации летнего базара?

– Да. В чём дело?

Мужчина положил на кассовый стол тонкую кожаную папку.

– Вы переманили к себе покупателей из супермаркетов «Fixkauf» и «EuroCenti» в Дуффендорфе способом, который противоречит правилам ведения добросовестной конкуренции, вы это знаете?

Доротею пронизал холодный ужас. Как будто ей вогнали в живот стальной клинок.

– Простите?

– Всё больше людей покупают у вас, а не в супермаркетах, где они отоваривались до сих пор.

Это был адвокат, что ли? Работающий на запугивании? Невероятно. Что там себе воображают эти супермаркеты? В Доротее проснулся боец. И было даже что-то лестное в том, что эти супермаркеты увидели в ней конкурента.

– И что? – ответила она. – Это самое естественное дело. Я предлагаю товары, вы предлагаете товары, а люди решают, где им покупать. Вообще, что всё это значит? Я ведь не жалуюсь, что «Fixkauf» продаёт молоко дешевле, чем закупаю я.

Мужчина смотрел на неё сквозь очки без всякого выражения.

– На то и существуют правовые нормы, регламентирующие ведение конкурентной борьбы. Законы, регулирующие, что можно делать, а чего нельзя.

– Не знаю, что такого противозаконного я сделала.

– А я вам подскажу. – Адвокат открыл свою папку, достал светло-зелёный листок и сунул ей под нос. Её собственная листовка. – Тут вы предлагаете людям расчет, сколько они сэкономят на бензине, если придут к вам, а не поедут в Дуффендорф. Вы открыто называете имена моих клиентов. Это сравнительная реклама, и в такой форме она не разрешена.

Доротея почувствовала, как у неё задрожали колени.

– Но…

– Вы можете прочитать соответствующие статьи законов. – Он достал из папки конверт. – Мне бы следовало просто послать вам моё предупреждение по почте, однако по желанию моих клиентов я передаю его вам лично, чтобы попутно заверить вас, что мои клиенты готовы идти на обсуждение. – И он протянул ей конверт.

– Что это значит?

– Если вы готовы закрыть ваш магазин – который, кажется, и так не особенно рентабелен, – то мои клиенты откажутся от дальнейшего преследования этого факта. – Он положил перед ней и свою визитную карточку. – Вы в любое время можете связаться со мной по этому номеру. Доброго дня.

И он удалился. Было даже странно, что после него не осталось дьявольского серного запаха, подумала Доротея. А должен был остаться. Может, у неё насморк?

Потом её охватил ужас, и она опустилась на стул. Вот это самое и снилось ей в кошмарах. Нарушить предписание – а их так много, что это целая отдельная работа: все их читать – и нарваться на трудности.

Она надорвала конверт, пальцы у неё сильно дрожали. Развернула бумагу. Пробежала её глазами. Юридическая казуистика, в которой она ровным счётом ничего не поняла – за исключением цифры, которая крупно, жирно и по центру значилась в нижней части листа. Она была недвусмысленна.

Её конкуренты требовали отступных, которые превышали весь оборот, которого она достигла до сих пор со своим магазином. В противном случае они подают судебный иск.

Постепенно Маркус терял чувство времени. Каждый день в Bare Hands Creek казался ему похожим на другой. Он просыпался утром оттого, что Таггард плёлся через гостиную в ванную, потом и сам он умывался там ледяной водой, к которой ему никогда не привыкнуть, а Таггард тем временем варил кофе. После дня однообразной, отупляющей работы он уставал, они ужинали почти молча, и он снова засыпал на диване, от которого у него болела спина и который не давал ему ощущения личного пространства.

Он работал уже не в хлеву, а в силосохранилище, как называли большое мрачное строение, походившее внутри на лабиринт из множества кладовок, бункеров и ходов. Здесь хранились запасы пшеницы, проса и ячменя, и его задачей было ворошить зерно и постоянно просеивать заново, а также ставить и проверять мышеловки. Временами ему доверяли молоть зерно – мельницей, которая, к его удивлению, была на электрическом приводе. Есть в резерве и механическая, объяснила ему Абигейль, рослая, унылого вида женщина лет пятидесяти пяти, заведующая хранилищем. Она носила пуловер самодельной вязки, и у неё были длинные волнистые волосы, которых, должно быть, ни разу не касались руки парикмахера.

160