Выжжено - Страница 39

Нет, Маркус всё же помнил. Смутные, печальные воспоминания. Мать, тихо говорившая в гостиной с адвокатом, то и дело повторяла: «Этого я не знаю» и «Об этом Альфред никогда со мной не говорил», – и по её тону было ясно, что она стыдилась этого. Как будто это была её вина, раз она не знает того, что ей следовало бы знать. А ведь это была целиком его проклятая вина!

Воспоминания… В студенческом общежитии, телефонная трубка в руке – и голос Фридера: «Апоплексический удар». У больничной кровати, когда она шепнула: «Зачем мне оставаться тут одной?» Похороны, все эти люди, выражающие соболезнования.

Фридер был единственный из детей, кто пошёл в отца. Он перенял его ценности и боролся за то же, за что и отец, только своим способом. Альтернативные энергии. Его фирма вывела на рынок одно из изобретений отца, небольшое техническое усовершенствование, которое позволяло использовать солнечные батареи несколько дешевле и с несколько более высоким коэффициентом полезного действия. Изобретение, задуманное, скорее, для южных стран, а не для пасмурной и облачной Германии, однако Фридер выжал из него всё, что мог. Он хотел спасти человечество – не меньше, чем отец. Разве что был при этом выдержаннее и рациональнее. Фридер не находил удовлетворения в самопожертвовании. Он не был так горяч, зато был более вынослив. Отец мог бы им гордиться.

Маркус собирался, но так и не смог рассказать Фридеру о другом своём воспоминании: как он однажды вернулся после школьной экскурсии и вдруг понял, что это был за запах, который часто пробивался из-под двери отцовской лаборатории. То был запах сидра. В тот день они осматривали яблочную давильню, и там он ощутил тот же запах – забродившего фруктового сока.

И во фридеровскую теорию заговора он не верил, потому что был убежден: в конечном счёте, отец просто гнал в своей лаборатории шнапс. Отчаялся и разочаровался в мире и топил своё отчаяние в пьянстве. И несчастье с ним случилось оттого, что он слишком много выпил.

Нет. Этого он Фридеру не скажет никогда.

Глава 10

Прошлое

Чем ближе надвигался октябрь, тем чудеснее расцвечивался ландшафт, и Маркус наслаждался видом, хотя от многих слышал, что «бабье – индейское – лето» ещё красивее на северо-востоке. Ему и здешней красоты хватало.

Остаток группы локализации постепенно готовился к отъезду на родину. Теперь, когда работа была сделана, лица у всех стали более открытыми, а настроение иногда напоминало скорее о вечеринке или школьной вылазке. После изгнания Сильвио к группе присоединилась элегантная неаполитанка Мария, у которой в работе была лёгкая рука. Только Бенгту приходилось на финишной прямой напрягаться, поскольку шведская версия единственная пока не получила одобрения его местных консультантов, а с переводом обучающих инструкций он затянул настолько, что уже не успевал к сроку.

– Ну и что, это я могу сделать и дома, – пренебрежительно отмахивался он, пока Лурдес не заявила ему напрямую, что надо было поменьше читать газеты и побольше работать.

– А ты правда хочешь остаться? – спросил Жан-Марк. Он спрашивал об этом уже раз десять, и на сей раз Маркус похлопал его по плечу и ответил:

– Оставь это, mon ami. Тебе этого никогда не понять.

Остальные его поздравили, пригласили на прощальную вечеринку, которую собирались устроить в отеле перед вылетом, и Лурдес сказала:

– Я тебе желаю, чтобы решение, которое ты принял, оказалось правильным.

Однако в первый рабочий день октября с утра по рассылке пришло сообщение. В нём доводилось до общего сведения, что Ричард Нолан с первого октября отозван в правление. Новым руководителем подразделения «Райская Долина» отныне назначен Джон Мюррей.

Маркус читал это сообщение с таким чувством, будто у него почва уходит из-под ног.

И действительно: не прошло и двадцати минут, как зазвонил его телефон. То была прежняя секретарша Ричарда Нолана, та самая женщина, что вызывала его в кабинет шефа в ту памятную, благословенную пятницу. Но на сей раз она сказала:

– Вас просят безотлагательно явиться в кабинет мистера Мюррся.

И – нет, ему не надо брать с собой документы по проекту.

Когда Маркус вошел в кабинет, за столом Нолана сидел, сцепив пальцы, Мюррей. Свой бейсбольный мяч, своё семейное фото и свою Библию он уже перетащил сюда, но остальное пространство кабинета казалось пока необжитым.

Мюррей коротко с ним поздоровался, вежливо и холодно, ровно так, чтобы его не в чем было упрекнуть.

– Как там с вашим проектом? – спросил он.

– Всё готово, сэр.

– Какая версия программы?

– Версия LR-8.1.23 Build 5 DE.

– А что с документацией?

Маркус осмелился снова вдохнуть. Может, напрасно он так тревожился?

– Документация полностью переведена, проверена нашими консультантами в Германии, Австрии и Швейцарии и одобрена. Руководство уже в печати, обучающие инструкции уйдут в печать, насколько мне известно, на следующей неделе.

Мюррей кивнул. Он не сказал ничего одобрительного, просто принял это к сведению. И потом сидел молча – может, час, может, сто лет, этого Маркус впоследствии не мог с уверенностью сказать, – перед тем как откашляться и заговорить:

– Мистер Вестерманн, – невозможно было пропустить мимо ушей, как он это подчеркнул, – мистер Нолан сделал вам предложение остаться в головной структуре после завершения проекта локализации.

Ну вот. Дошло до дела.

– Да, – подтвердил Маркус. Он это сказал? Или только подумал?

– Я отзываю это предложение, – холодно продолжил Мюррей. – По двум причинам. Во-первых, между нами не сложилась химия. Я не доверяю вам; вы знаете, почему. Во-вторых, я считаю, что это послужит интересам фирмы: если специалист по местной версии программы будет и впредь работать в своей стране. Это всегда было политикой нашей фирмы, и она себя оправдала.